Infoabad
Вы хотите отреагировать на этот пост ? Создайте аккаунт всего в несколько кликов или войдите на форум.
Infoabad

Лучший форум делового и личного общения туркменистанцев (Ашхабад)
 
ФорумФорум  ГалереяГалерея  ПоискПоиск  Последние изображенияПоследние изображения  РегистрацияРегистрация  Вход  
Форум Infoabad возродился на более высоком качественном уровне по адресу infoabad.com
Теперь это ашхабадский городской информационный портал плюс локальная социальная сеть.
Добро пожаловать на сайт infoabad.com !

 

 Изобразительное искусство Туркменистана

Перейти вниз 
АвторСообщение
Николай ГОЛОВКИН
Постоянный собеседник
Постоянный собеседник
Николай ГОЛОВКИН


Мужчина Дата регистрации : 2007-01-21

Изобразительное искусство Туркменистана Empty
СообщениеТема: Изобразительное искусство Туркменистана   Изобразительное искусство Туркменистана Empty30.01.07 5:25

Бяшим Нурали: легенда при жизни и после
/04.01.07/

Его по праву называли ровесником минувшего века, потому что он родился в самом его начале - 4 января 1900 года. И в то время, как ХХ век готовился сделать невиданный скачок в научно-техническом прогрессе, юный пастушок из предгорий Копетдага с упоением мечтал сделать свои открытия в этом мире, слагал стихи и песни и безудержно тянулся ко всему новому.

Эта непреодолимая тяга и стала, пожалуй, главной чертой его характера. Имя Бяшима Нурали неразрывно связано с зарождением живописного искусства в Туркменистане. Но даже не столько это, сколько уникальность личности художника притягивает к нему внимание современников. Разглядывая сегодня старые фотографии, сделанные в разное время его жизни, трудно поверить, что босоногий пастушок или же продавец-молочник и щеголевато одетый франт на студенческом снимке – один и тот же человек. Как и трудно представить, что в нем счастливо уживались художник и инженер-изобретатель, поэт, музыкант, мастер ковроделия, садовник и актер.

Как будто Всевышний, приберегая все эти дары для семерых избранных, по неведомой причине взял да и отдал их одному. И заодно открыл ему секрет, что сам по себе талант ничего не значит без усердия и трудолюбия. А уж этих качеств Бяшиму Нурали было не занимать. С раннего детства, поднимаясь задолго до зари, шел пастушок в горы со стадом, а в голове его как бы сами собой слагались стихи, в душе расцветали образы и музыка, а потом песни Бяшима Нурали пел уже весь аул.

Так начиналась его биография, и быть Бяшиму Нурали по всей вероятности известным бахши, если б не повстречался ему среди покупателей молока на городском базаре человек в матроске и с альбомом рисунков. Бяшим был буквально потрясен, что и его могут научить так рисовать. Так Нурали узнал, что есть в Ашхабаде Ударная школа искусств Востока. И сверхлюбознательный юноша, каждый раз приезжая в город продавать молоко, направлялся к этой школе, и, взбираясь на спину своего послушного ослика, заглядывал в окна. Его заметили и предложили взять краски и бумагу. Мальчик, схватив это богатство, исчез. Потом вновь появился уже со своими готовыми рисунками, в которых учителя увидели неуемную жажду жизни и распахнутый, по-детски восторженный взгляд на мир. Бяшим стал одним из учащихся школы искусств.

Преподаватели, обучая юношу основам живописи, старались бережно сохранить особенность его почерка, удивлявшего своей незатейливой искренностью.

Через три месяца занятий Бяшим Нурали написал «Портрет туркменской девушки». Это был дебют, принесший ему признание. Сегодня этот портрет известен всем по изданиям, посвященным истории искусств Туркменистана, так же, как и другое его произведение, следующее по времени написания - «Курбан байрам». Выполненное в манере восточных росписей, обрамленное ковровым орнаментом, это произведение было написано масляными красками на большой бязевой простыне.

На фоне традиционного пейзажа, с мечетью и минаретом, застыли, плотно «прижавшись» друг к другу, молодые женщины. Даже девушка на качелях замерла, сохраняя нереальное равновесие. Кажется, эти качели никогда и не раскачивались, а женщины не двигались с места. Для них нет ни конца, ни начала, их не коснутся, не потревожат стремительно летящие года. Они будто существуют в каком-то незыблемом пространстве, откуда смотрят на нас сквозь поток времени, как проглядывают камни на дне реки сквозь протекающую воду.

В 1923 г. в Москве была устроена первая выставка туркменского изобразительного искусства, где экспонировалось и 14 работ Бяшима Нурали. Уже тогда критики подчеркнули его особое умение «остро и своеобразно передавать живую натуру», «с теплотой и любовью отражая жизнь своего народа». Его персонажи, в самом деле, лишены индивидуальных черт, они, прежде всего, его земляки, соплеменники, и он интуитивно подчеркивает в них общие - национальные - черты. Его герои лишены сосредоточенности в себе, так отличавшей европейские портреты того времени, а силуэты людей, их позы, жесты, открыто выдают все их чувства и порывы.

С 1924 года Бяшим Нурали продолжил свое образование уже в Москве в Высших художественно-технических мастерских – ВХУТЕМАС. И если ашхабадские наставники лелеяли в нем именно тот самый детский взгляд, то в московской учебе его ожидал непредвиденный конфликт. Столкнулись два разных мироощущения в творчестве – сотканное из легких, тонких, возвышенно-деликатных тонов его учителя профессора П.Кузнецова и густое, насыщенное, по-деревенски «плотное» - Бяшима Нурали. Но начинающий художник упорно отстаивал свой путь в искусстве, свое – самобытное, народное - видение красоты.

Бяшим Нурали продолжал оставаться чрезвычайно любознательным, не ограничивая себя в этом стремлении только живописью. Зная эту его черту, не приходится удивляться, что через два года, уже по возвращении в Ашхабад, он становится… заместителем директора Ашхабадской кинофабрики. Кроме того, невероятно увлеченный новым видом искусства он даже снялся в двух немых короткометражных фильмах, оставив для потомков на память изображение своей колоритной внешности.

Тем не менее, все это время он по-прежнему много рисует, сочиняет стихи, играет на дутаре. Кстати, для того, чтобы дутар играл звонче, Бяшим Нурали переделывает его конструкцию, так же, как и гиджака. Пять музыкальных инструментов модификации Бяшима Нурали стали достоянием музея Ашхабадской детской художественной школы, носящей его имя, а всего их насчитывается более 15 видов.

Вскоре происходит важное событие в его жизни – он становится народным художником Туркменистана, первым среди туркменских художников, удостоенных такого высокого звания.

- У этого уникального человека была настолько одаренная натура, что к какому бы виду искусства он ни прикасался, везде оставлял «нуралиевский» след,- говорит народный художник Туркменистана Чары Амангельдыев.- В начале войны в числе одаренных детей-сирот я учился в детской художественной школе при Ашхабадском художественном училище. Огромного роста учитель в кипенно-белом европейском костюме с неизменной тросточкой в руках производил на нас весьма грозное впечатление. Однако после того, как он однажды пригласил нас с ребятами к себе домой на чай, он уже не казался таким сердитым. Он усадил нас на топчане в саду, где рос какой-то особый виноград с необыкновенным вкусом.

Сейчас я отчетливо понимаю, не будь Бяшим Нурали известным художником, стал бы он известным садовником. Тогда мы не задумывались над такими вещами. Мы, голодные мальчишки военного времени, знали одно: частенько наш грозный учитель менял белый костюм на туркменский халат и отправлялся с мешком кишмиша на базар. И как бы невзначай мы близко проходили мимо торгующего учителя, при этом каждый из нас получал от него в дар горсть сушеных ягод. А каким сладким был кишмиш в то время, словами я не могу передать.

- Помню, как в 1963 году сразу же после окончания Ташкентского театрально-художественного института, - рассказывает Мятиргулы Оразбердыев, преподаватель Ашхабадской детской художественной школы им. Бяшима Нурали, - я представлял для выставки в Союз художников Туркменистана картину «Швея», но комиссией мне было рекомендовано доработать кое-какие детали. Тогда я впервые увидел Бяшима Нурали. Высоченный, в широком желтом пальто он произвел на меня незабываемое впечатление. Так вот, он подошел ко мне и сердито пробурчал: «Не правы они. Ничего не исправляй - проработанные детали будут отвлекать от лица швеи – в нем главная идея картины». Я тогда и не стал ничего переделывать, но и картину не выставил. Сделал это только спустя годы, и к моему удивлению «Швею» тут же приобрел испанский коллекционер, сказав, что его поразило именно лицо моей героини. Значит, прав был Бяшим Нурали!

- Для тех мальчишек и девчонок, которые учились со мной в Ашхабадской художественной школе, - рассказывает Людмила Павловна Улакина, - экстравагантный Бяшим Нурали казался очень модным и очень пожилым человеком. Так, как одевался он, не одевался никто в нашем окружении. Мы не только уважали его, но и немного побаивались. Однажды, это было на пленэре, проходя около моего мольберта, он бросил мимолетный взгляд на рисунок и громогласно произнес: «Темни фон». «Что?» – переспросила я, растерявшись. «Темни фон!» - повторил он и ушел.

А вскоре его не стало. Произошедший накануне его гибели эпизод можно считать незначительным, но он занозой вонзился в мою память. Может быть, оттого, что вся моя жизнь неразрывно связана с именем этого человека: я много лет проработала в Ашхабадской детской художественной школе, носящей его имя, и горжусь тем, что сегодня в Туркменистане среди сотен моих учеников есть и внучка Бяшима Нурали. В нашем школьном музее много личных вещей этого легендарного при жизни и после нее человека. И первым делом наши новички начинают свою учебу с посещения музея Бяшима Нурали.

Да, Бяшим Нурали был неординарным человеком. Даже сама кончина, произошедшая в результате авиакатастрофы, воспринимается символично для ровесника века техники. Он страстно любил свой мотовелосипед, а самолеты вообще приводили его в восторг. Он обожал летать на самолетах, упивался небесным пейзажем за иллюминатором. И именно в самолете суждено было оборваться его жизни в роковой день - 2 января 1965 года, всего за два дня до его 65-летнего юбилея.

В столичном Музее изобразительных искусств развернута постоянная экспозиция картин Бяшима Нурали. В полотнах Нурали - искренность и детское удивление, чистота и жизненная сила, сверкающая в глазах краснощеких женщин и не знающих уныния мужчин. Сколько жизни и пыла в этих фигурах, замерших на холстах, как на сцене в финальной паузе под занавес. В их предельной выразительности есть что-то комичное, но очень трогательное и оптимистичное, они неизменно вызывают добрую улыбку, от которой светлеет на душе. Его картины создают впечатление безыскусного рассказа, который ясно читается и легко запоминается. Автор позволяет себе решительное упрощение, когда подробности становятся не нужны, они подразумеваются сами собой. Здесь нет драматических конфликтов, скрытой символики, отвлеченных понятий, он не демонстрирует свое мастерство, а как бы отступает, давая зрителю почувствовать прелесть момента, его светлую поэзию в самых обыкновенных сюжетах сельской жизни: «Каракулеводы», «Сбор шелкопряда»… Его герои растят детей, собирают урожай, пасут овец – и так до бесконечности, все повторится вновь и вновь. «На этом стоит мир, и он прекрасен в своей надежной устойчивости», словно говорит художник, радуясь цветению человеческой жизни.

Нурали – реалист в самом прямом смысле этого слова, он пишет только хорошо знакомое, простое и житейское, работая не для себя и не для эстетствующей критики, а для народа, не отделяясь и не возвышаясь над ним. Он создает мир, просветленный верой в красоту, силу и правду естества. Человека он предпочитает рисовать во весь рост – каков он есть. Его женщины полнокровны, а мужчины крепки, и все они прочно стоят на земле, их невозможно «сдуть» (как-то Нурали ответил упрекавшему его в тяжеловесности художнику: «А твоя живопись не имеет веса, ее можно сдуть!»). Может быть, такое мировосприятие и наивно. А может быть, эта наивность и превыше иной умудренности. Это та прямота взгляда на мир, которая жаждет подлинной сути вещей, и что парадоксально, ей эта суть и доступна. Художнику дорог каждый изображаемый предмет в его целостности и завершенности. Каким его создала природа, таким он и должен быть, считает Нурали. Природное чувство юмора придает невероятное обаяние его таланту, отчего кажется, что его картины возникают так же естественно, как растут полевые цветы – сами по себе.

… Его называли «среднеазиатским Гогеном», «туркменским Джотто», сопоставляли с Нико Пиросмани. А он говорил: «Я – Бяшим Нурали! Я есть Бяшим Нурали. И мне не надо быть никем другим».

Виктория БАЙЛИЕВА,
Тамара ГЛАЗУНОВА
Вернуться к началу Перейти вниз
 
Изобразительное искусство Туркменистана
Вернуться к началу 
Страница 1 из 1
 Похожие темы
-

Права доступа к этому форуму:Вы не можете отвечать на сообщения
Infoabad :: Наш Туркменистан :: Все о Туркменистане-
Перейти: